После давней напряженности между Соединенными Штатами и Ираном решение сторон сесть за стол переговоров в Омане 12 апреля является критически важным событием, которое может изменить ход региональной и мировой политики.
Этот дипломатический шаг между двумя странами является первым официальным диалогом между Вашингтоном и Тегераном с момента вступления в должность президента США Дональда Трампа в январе 2025 года. Хотя Трамп заявил, что делегации двух стран будут вести переговоры напрямую, иранская сторона продолжает настаивать на том, что переговоры будут непрямыми. Ожидается, что специальный представитель Трампа по Ближнему Востоку Стив Виткофф возглавит делегацию США, а министр иностранных дел Аббас Аракчи — иранскую делегацию.
Переговоры, о которых идет речь, стали возможными в результате переписки, которая развернулась после эскалации напряженности в последние месяцы и восстановления непрямых дипломатических контактов между двумя сторонами. Посредническая роль Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) и Омана способствовала началу переговорного процесса.
Письмо Трампа было доставлено Ирану дипломатическим советником президента ОАЭ Анваром Гаргашем 12 марта. Иран направил свой официальный ответ Вашингтону через Оман 26 марта. По данным иранских источников, просьба ОАЭ о проведении переговоров была отклонена Ираном, и Тегеран предпочел Оман для проведения переговоров.
Почему Оман?
Роль Омана как посредника в отношениях между Ираном и США имеет долгую историю. Благодаря сбалансированному дипломатическому подходу, применяемому с 1970-х годов, Оману удалось одновременно развить конструктивные отношения как с Ираном, так и с западными державами. Оман стал надежным посредником для Ирана, в частности, организовав секретные переговоры между администрацией Обамы и Ираном в период с 2011 по 2013 год, а также сыграв важную роль в процессе, приведшем к заключению Ядерного соглашения 2015 года (СВПД). Слова министра иностранных дел Ирана Аббаса Аракчи: «Мы доверяем Оману из-за его хорошей репутации посредника» — являются официальным подтверждением доверия, которое администрация Тегерана оказывает Маскату. С другой стороны, решение Ирана не выбирать ОАЭ было обусловлено отношениями Абу-Даби с Тель-Авивом и продолжающимися спорами о суверенитете над тремя островами в Персидском заливе (Большой Томб, Малый Томб и Абу-Муса).
В последние годы Катар также стал важным посредником в отношениях между Ираном и США. Однако поддержка Дохой правительства Ахмеда аш-Шараи против союзника Тегерана Асада во время недавних событий в Сирии и разногласия по поводу разблокирования замороженных иранских средств, переведенных из Южной Кореи в Катар в рамках обмена заключенными между Ираном и США в 2023 году, ограничили потенциальную роль Дохи в этом процессе.
С другой стороны, с точки зрения США, Оман выступает в качестве ценного стратегического партнера, выступающего посредником в зонах конфликтов. Вашингтон придает особое значение своим отношениям с Маскатом как в плане регулирования региональной напряженности, так и в плане поддержания чувствительных дипломатических контактов с Ираном — ввиду его конструктивной роли в урегулировании гражданской войны в Йемене и его стратегического расположения в Ормузском проливе.
Обсуждения формата переговоров.
Формат переговоров между Ираном и США стал важной темой дискуссий. В то время как Трамп в своем заявлении в Овальном кабинете 7 апреля заявил, что «переговоры будут на высоком уровне и прямыми», министр иностранных дел Ирана Аббас Аракчи подчеркнул, что переговоры будут проводиться опосредованно. Выступая перед журналистами 8 апреля, Аракчи заявил, что «единственно возможной формой переговоров являются непрямые переговоры», и добавил, что «прямые переговоры в нынешних условиях невозможны». Аракчи также отверг утверждения о том, что переговоры изначально будут непрямыми, а затем станут прямыми.
За настойчивостью Ирана в проведении непрямых переговоров стоят внутренние политические проблемы. Прежде всего, прямые переговоры с США являются весьма деликатным вопросом с точки зрения внутриполитического баланса в Иране. Реформаторские и прагматичные круги, включая бывшего президента Хасана Рухани, утверждают, что прямые переговоры будут более ориентированы на результат и лучше послужат интересам Ирана. Согласно этой точке зрения, прямой диалог вместо использования посредника обеспечит правильную передачу сообщений и ускорит процесс достижения соглашения. Однако, лидер революции Али Хаменеи и консервативные круги сохраняют скептическое и критическое отношение к прямым переговорам с Соединенными Штатами. В частности, односторонний выход Трампа из ядерного соглашения в 2018 году и, проводимая им впоследствии политика «максимального давления», усилили недоверие к США в Иране. В этом контексте непрямые переговоры служат для Тегерана своего рода предохранительным клапаном, снижающим политические издержки в случае возможной неудачи.
С другой стороны, Хаменеи до недавнего времени в своих выступлениях использовал весьма резкие выражения в отношении переговоров с США и неоднократно подчеркивал, что «Вашингтон ненадежен». Поэтому администрация Тегерана действует осторожно, опасаясь, что внезапное вступление в прямые переговоры с США будет воспринято как уступка Трампу и создаст негативное восприятие в общественном мнении страны. Однако не следует забывать, что формат подобных дипломатических переговоров может со временем меняться. Действительно, ядерные переговоры, которые начались в аналогичном формате в Стамбуле в 2012–2013 годах под руководством Верховного представителя ЕС по иностранным делам Кэтрин Эштон, переросли в прямые переговоры после того, как Эштон вскоре покинула комнату переговоров.
В дипломатических кругах широко распространено мнение, что переговоры в Омане могут пойти по схожему сценарию. Установление первых непрямых контактов позволит сторонам укрепить взаимное доверие и прояснить свои позиции. В случае достижения позитивного прогресса переговоры могут быть переведены в прямой формат без публичного освещения.
В этом контексте главными факторами, определяющими успешность процесса, становятся не формат переговоров, а политическая воля сторон к компромиссу и совместимость их взаимных ожиданий.
Пункты повестки дня переговоров.
Повестка дня переговоров, которые пройдут в Омане в субботу, имеет решающее значение, поскольку она отражает фундаментальные различия в подходах сторон. По данным иранских и американских источников, главной осью первого раунда переговоров станут требования и ожидания, выраженные во взаимных письмах. Письмо Трампа якобы включало в себя комплексные требования, такие как демонтаж ядерных объектов Ирана, ограничение его ракетной программы и прекращение поддержки региональных групп сопротивления.
Напротив, иранские официальные лица ответили, что не будут вести переговоры, особенно по баллистическим ракетам и региональным союзникам. Ожидается, что еще одним важным пунктом повестки дня переговоров станет двухмесячный срок, который Трамп дал Ирану. По информации, просочившейся из дипломатических кругов в Тегеране, иранская сторона передаст другой стороне, что достижение всеобъемлющего соглашения в течение этого периода нереально. Разногласия по этому вопросу могут привести к блокировке переговоров на начальном этапе.
В интервью журналисту Такеру Карлсону 21 марта 2025 года специальный представитель Трампа по Ближнему Востоку Стив Виткофф предположил, что вместо полного демонтажа ядерных объектов Ирана «нам следует разработать строгий механизм инспекций и проверок, чтобы гарантировать, что ядерные материалы Ирана не будут использованы в качестве оружия». Такой подход считается более примирительным решением по сравнению с «ливийской моделью», которую пропагандируют Израиль и воинственно настроенные фигуры в команде Трампа, такие как советник по национальной безопасности США Майк Вальц и госсекретарь Марко Рубио.
В результате стратегия, которую примет администрация Трампа, станет важнейшим фактором, определяющим будущее переговоров. Если целью США является достижение соглашения, основанного исключительно на механизме ограничения возможностей Ирана по разработке ядерного оружия, то можно предвидеть положительный результат переговоров.
Однако если Вашингтон будет настаивать на полном сворачивании ядерной программы Ирана, как это было в Ливии, то дипломатический процесс, по-видимому, неизбежно прекратится, даже не начавшись. Переписка, дипломатические каналы и заявления, отраженные в прессе, показывают, что стороны сядут за стол переговоров с совершенно разными приоритетами. Конфликт между всеобъемлющими требованиями Вашингтона и настойчивым желанием Тегерана ограничить повестку дня ядерными вопросами, вероятно, станет одним из самых сложных препятствий на пути дипломатического процесса, начавшегося в Омане.
Автор: Доктор политологии и афганский специалист по ближневосточным вопросам Рахим Фразам
Фото: Партнёры ИА Караван Инфо