Весна 2025 года стала для Турции временем бурь. Арест мэра Стамбула Экрема Имамоглу, ключевой фигуры оппозиции и потенциального соперника президента Эрдогана, вызвал массовые протесты по всей стране.

Он обнажил раскол не только внутри страны, но и на международной арене. Протесты охватили Стамбул, Измир, Анкару. А на фоне плакатов «Имамоглу — наш президент» всё громче звучит вопрос: удержит ли власть Эрдоган — или трещины в его режиме уже не склеить?

За этой драмой стоит не просто борьба за власть — Турция вступает в новый виток большого геополитического противостояния, в котором сплелись интересы Запада, России, Израиля, Китая и исламского мира.

Ошибка или расчёт?

19 марта 2025 года турецкий политический ландшафт содрогнулся: мэр Стамбула Экрем Имамоглу — один из самых популярных оппозиционеров и потенциальный кандидат на пост президента — был арестован по обвинениям в коррупции и связях с курдскими радикалами.

В ответ на это на улицы вышли тысячи протестующих. Арест вызвал волну негодования не только в Турции, но и в западных столицах.

«Мы не отдадим страну уличному террору!» — с трибуны заявил Реджеп Тайип Эрдоган, обвинив Запад в попытке дестабилизировать Турцию изнутри.

Но был ли это просчёт или осознанный ход? Многие эксперты, как турецкие, так и зарубежные, уверены: это было сделано не без причины.

«Эрдоган не может позволить себе соперника с таким рейтингом, как у Имамоглу. Он опасен на всех фронтах — харизматичен, молод, поддерживается городским средним классом и западом страны», — отмечает турецкий политолог Джанер Йылдырым.

Имамоглу: турецкий Навальный?

Его победа на муниципальных выборах в крупнейшем городе страны в 2024 году стала символом перемен. Оппозиционные круги уже называли его будущим президентом.

Однако в марте 2025 года его арестовали по обвинению в коррупции, связях с экстремистами и даже — по неофициальным утечкам — в сотрудничестве с иностранными разведками. Стамбульская прокуратура утверждает, что его окружение переводило крупные суммы за границу и использовало муниципальные тендеры для отмывания денег.

Одни политологи отмечают, что «Особенность Эрдогана в том, что он умеет выходить из кризисов, когда кажется, что всё против него. Даже арест Имамоглу он синхронизировал с международной обстановкой».

Версии: кто за этим стоит?

Мнения разделились.

Версия 1. Запад и ЕС.
Другие считают, что протесты выгодны Германии и Франции, которые недовольны турецким курсом на отказ от евроинтеграции. Анкара давно «тормозит» диалог с Брюсселем, а Эрдоган с его курсом на стратегическую автономию мешает Европе строить «единый фронт».

«Для Европы Имамоглу — шанс вернуть Турцию в русло либеральной демократии», — подчеркивают эксперты.

Версия 2. США и НАТО.
Хотя официальная позиция Вашингтона пока сдержанна, аналитики напоминают: Турция при Эрдогане часто играла «особую» игру — покупка С-400 у России, нейтралитет по Украине, сближение с Азией. США это не устраивает.

Версия 3. Сам Эрдоган.
Наконец, одна из самых громких версий — это продуманный ход самого президента.

«Это операция по устрашению оппозиции и демонстрации силы. Власть снова создаёт образ „врага народа“ в лице Имамоглу», — пишет  журналистка Cumhuriyet Айлин Озтюрк.

Кризис в экономике

На фоне арестов, уличных беспорядков и политической нестабильности турецкая лира обвалилась на 12% — до исторического минимума. Инвесторы бегут, рынки нервничают, бизнес тормозит. Ситуация на грани управляемости.

Что это значит для других партнёров Турции?

Политический кризис в Турции — это не просто внутренняя турецкая драма, а геополитическая развилка, влияющая на интересы сразу нескольких центров силы.

НАТО и США:
Вашингтон официально воздерживается от резких заявлений, но молчание здесь — не равнодушие. Турция — вторая по численности армия НАТО, ключевой игрок в Черноморском и Ближневосточном регионах. Арест Имамоглу и жесткое подавление протестов вызывают обеспокоенность в Пентагоне и Госдепе, особенно на фоне авторитарных тенденций режима Эрдогана. Если к власти придёт более либеральный лидер, США могут попытаться усилить влияние в Анкаре.

«Мы следим за ситуацией и призываем к уважению прав человека и демократических процедур», — заявил представитель Госдепа США Мэттью Миллер.

Великобритания:
Лондон, напротив, традиционно относился к Эрдогану с осторожной симпатией. Турция под его управлением выступала как своеобразный «контрбаланс» расширению ЕС, что соответствовало интересам Британии после Brexit. Ослабление режима Эрдогана и возможное сближение Анкары с Брюсселем может изменить этот баланс.

«Британия не заинтересована в усилении влияния Берлина в Анкаре. Лояльный Эрдоган нам предпочтительнее неустойчивого прозападного реформатора», — отмечает британский аналитик Майкл Вулфсон.

Россия:
Москва воспринимает Эрдогана как прагматичного, пусть и неудобного, партнёра. Он не вводил санкций, развивал энергетические проекты, играл роль медиатора между Киевом и Москвой. Но приход прозападного кандидата может кардинально изменить вектор турецкой внешней политики.

«Имамоглу неизбежно будет втянут в трансатлантическую систему координат. Это ослабит Анкару как самостоятельного игрока и ударит по нашим договорённостям», — считает журналист Фёдор Лукьянов.

Центральная Азия:
Для стран региона Турция — не просто партнёр, а культурно-цивилизационный центр тюркского мира. Арест Имамоглу и нестабильность в Анкаре тревожат и Бишкек, и Астану, и Ташкент: слишком многое завязано на Турции — от образовательных программ до военно-технического сотрудничества.

«Любой кризис в Турции отражается на всей Организации тюркских государств. Эрдоган был и остаётся её драйвером», — отмечают политологи Центральной Азии.

Развязка: будет ли «турецкая весна»?

Ситуация крайне неопределённая. Эрдоган, судя по всему, готов пойти на всё, чтобы сохранить власть. Но оппозиция впервые за долгое время консолидирована и решительна.

Имамоглу пока молчит, его команда избегает прямых обвинений. Однако улицы говорят за него: лозунг «O bizim başkan!» («Он — наш президент!») становится вирусным.

И теперь главный вопрос — это не только «кто победит», а в каком государстве проснётся Турция через месяц: авторитарном, демократическом или управляемом извне.

Заключение

Современная Турция — это не просто арена столкновения Эрдогана и Имамоглу. Это государство, которое балансирует на тонкой грани между авторитарной стабильностью и демократическим пробуждением, между Востоком и Западом, между внутренними амбициями и внешними ловушками.

Эрдоган, несмотря на возрастающее давление, по-прежнему контролирует большинство рычагов власти — армию, спецслужбы, судебную систему, провинциальный электорат. Он действует как игрок, уверенный в себе и в умении подавлять любые вызовы. Однако каждое его усиление репрессий и демонстрация силы отнимают у него один важный ресурс — легитимность в глазах новых поколений и мирового сообщества.

Протесты, вспыхнувшие после ареста Имамоглу, показали, что либеральная Турция не умерла. Стамбул, Измир, Анкара, молодёжь и средний класс заявили о себе. Но пока они не имеют ни структурированной стратегии, ни поддержки части элит — уличная волна может быть нейтрализована.

Внешнеполитический контур лишь добавляет напряжения: Израиль атакует риторику Эрдогана, США выжидают, ЕС разочарован, Россия напряжена, а исламский мир — колеблется между поддержкой и сомнением. Турция больше не может быть просто «региональной державой» — она стала узловой точкой глобального конфликта ценностей, интересов и цивилизационных моделей.

Автор: Адилет Эркинбаев

Фото: Associated Press